параллельная нереальность
Потом мы сидели рядом, я по-рыбьи ловила губами воздух, не могла говорить, только пальцами гладила её по плечам, а она зарывалась лицом в мои волосы, шептала судорожно, словно ждала возможности выговориться много лет и боялась, что я снова исчезну. Я не разбирала и половины из сказанного, знала, что она повторит ещё раз, а пока-просто слушала голос, переливов которого была лишена столько времени, что это казалось вечностью. Талли говорила - и шелестели листья, среди которых прятались робкие птицы, журчал ручей, над которым звенели хищные стрекозы, вертелись стрелки больших напольных часов в старом доме, где скрипит под ногами пол. Я видела все её слова, они проносились в воздухе, блестя, как тонкие ниточки паутины на солнце, они были прекрасны, как королевские карпы в прозрачной воде - цветные пятна в черно-белом интерьере кафе. Когда она замолчала, мне даже показалось, что мир сейчас исчезнет, сжавшись в точку из которой возник, но потом я посмотрела ей в лицо и поняла, что для нас этот мир не закончится никогда, потому что мы - вечные, мы - навсегда. Как мне хотелось тогда быть навсегда! И вместе, непременно вместе...
- У тебя волосы, как шёлк, - улыбнулась Талли, гладя меня по щеке, - я всегда это помнила, понимаешь, всегда...Но только помнила, твердила себе под нос, когда засыпала, - у Эйл волосы как шёлк, как тонкие мягкие нити, блестя и переливаются, - она пропустила прядь моих волос между пальцами, а я стояла, обожженная собственным именем, - а сейчас я не могу перестать к ним прикасаться, словно могу заучить пальцами...
- Знаешь, - говорю я, наконец преодолев страх, - Я так боялась, не решалась подойти, рассказать тебе, думала, ты не помнишь...а оно так оказалось, - улыбка получается вымученной, но, главное, я смогла начать говорить.
- Смешная, - она трогает кончик моего носа пальцем, вытаскивает из сумочки пачку сигарет, протягивает мне. Я, не задумываясь, вытягиваю одну из пачки. Мы курим, дым поднимается к потолку, свивается драконами, туманами, заменяет слова. Мы привыкаем друг к другу заново, учимся молчать вместе, не сбиваясь на слова - конечно, нам многое нужно рассказать друг другу, но это потом, а пока мы снова дышим, как одно двутелое существо, угадываем движения, пробуем на вкус эту новую старую жизнь.
Когда мы выходим из кафе, я слышу, как на улице разговаривают деревья. Талли тоже это слышит, берёт меня за руку и только теперь говорит: Эйл, я так скучала...
- Теперь мы снова вместе, колокольчик.
- У тебя волосы, как шёлк, - улыбнулась Талли, гладя меня по щеке, - я всегда это помнила, понимаешь, всегда...Но только помнила, твердила себе под нос, когда засыпала, - у Эйл волосы как шёлк, как тонкие мягкие нити, блестя и переливаются, - она пропустила прядь моих волос между пальцами, а я стояла, обожженная собственным именем, - а сейчас я не могу перестать к ним прикасаться, словно могу заучить пальцами...
- Знаешь, - говорю я, наконец преодолев страх, - Я так боялась, не решалась подойти, рассказать тебе, думала, ты не помнишь...а оно так оказалось, - улыбка получается вымученной, но, главное, я смогла начать говорить.
- Смешная, - она трогает кончик моего носа пальцем, вытаскивает из сумочки пачку сигарет, протягивает мне. Я, не задумываясь, вытягиваю одну из пачки. Мы курим, дым поднимается к потолку, свивается драконами, туманами, заменяет слова. Мы привыкаем друг к другу заново, учимся молчать вместе, не сбиваясь на слова - конечно, нам многое нужно рассказать друг другу, но это потом, а пока мы снова дышим, как одно двутелое существо, угадываем движения, пробуем на вкус эту новую старую жизнь.
Когда мы выходим из кафе, я слышу, как на улице разговаривают деревья. Талли тоже это слышит, берёт меня за руку и только теперь говорит: Эйл, я так скучала...
- Теперь мы снова вместе, колокольчик.