В голове всё что угодно, кроме настоящего - искры плещутся на фоне ночного неба, чужой пиджак на плечах, от которого пахнет им, Света, ведущая меня под руку по Москве, мы уже прилично пьяны, и она утверждает, что такую девушку, как я, никому нельзя отдавать и вообще она лично на мне женится, а потом беседка над обрывом в Тойла, руки вцепились в чашку с чаем, и балкон, на котором мы с Кириллом обсуждаем ученичество и учительство, звёзды мигают, время такой странной плёнкой, и все эти картинки в таких странных цветах, как будто кто-то правил их в фотошопе, долго вытягивал тягучую эссенцию из остатков дикого мёда и морского ветра. Иногда его поцелуи начинают жечься - сбрасываю с себя одеяло, несусь открывать окно, дышу судорожными всхлипами, а ночной воздух пахнет липами, конечно, липами, понимаю, что влипла. Ощущаю себя маленьким комочком боли в виске, стучу, стучу, а меня травят таблетками.